now can we please resume saving the world?
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
четверг, 25 марта 2010
now can we please resume saving the world?
Выкупала электронную копию фотографии в ателье. Оказывается, теперича получить себе вирус на флэшку стоит три пятьсот.
***
А вот если на столе лежит бумажка с надписью «Викодин!», это означает: не забыть подогнать Зайцу пятый сезон «Друзей».
***
Я не помню, я писала про то, как забыла слово «плебисцит» и пыталась объяснить его через «целибат»? Нет? Так вот, так оно и было.
***
А вот если на столе лежит бумажка с надписью «Викодин!», это означает: не забыть подогнать Зайцу пятый сезон «Друзей».
***
Я не помню, я писала про то, как забыла слово «плебисцит» и пыталась объяснить его через «целибат»? Нет? Так вот, так оно и было.
понедельник, 22 марта 2010
now can we please resume saving the world?
Или вот написала я пост. Даже псот.
А лось (очень хочется в скобках уточнить «легендарный лось», но это не очень этично, должно быть) и говорит:
— Вы вот пост написали. Его можно улучшить.
— Как? — интересуюсь.
— Вы просто замените все имена собственные в посте на Алиса, Гусеница и Чеширский Кот. Пишите годные посты, — говорит.
Считаю, что пост про то, как писать годные посты, — это уже в первую очередь годный пост.
Лось, однако, считает, что это будет пост, подчёркивающий его остроумие, но не моё. Впрочем, что мне: я примажусь, и это будет подчёркивать моё хитроумие.
Ага, грядёт неделя под тэгом «во! во! от такое чувство юмора я себе хочу».
А лось (очень хочется в скобках уточнить «легендарный лось», но это не очень этично, должно быть) и говорит:
— Вы вот пост написали. Его можно улучшить.
— Как? — интересуюсь.
— Вы просто замените все имена собственные в посте на Алиса, Гусеница и Чеширский Кот. Пишите годные посты, — говорит.
Считаю, что пост про то, как писать годные посты, — это уже в первую очередь годный пост.
Лось, однако, считает, что это будет пост, подчёркивающий его остроумие, но не моё. Впрочем, что мне: я примажусь, и это будет подчёркивать моё хитроумие.
Ага, грядёт неделя под тэгом «во! во! от такое чувство юмора я себе хочу».
воскресенье, 21 марта 2010
now can we please resume saving the world?
«— Он здесь на каникулах, — сообщила вдруг Марго, как будто в этом было что-то необыкновенное.
— В самом деле? — язвительно спросил Ларри. — На каникулах? Потрясающе!
— Я был однажды на каникулах, — выговорил Лесли, еле прожевывая пирог. — Очень хорошо это помню».
Всегда хотела чувство юмора как у Дарреллаи детство на Корфу.
— В самом деле? — язвительно спросил Ларри. — На каникулах? Потрясающе!
— Я был однажды на каникулах, — выговорил Лесли, еле прожевывая пирог. — Очень хорошо это помню».
Всегда хотела чувство юмора как у Даррелла
среда, 17 марта 2010
now can we please resume saving the world?
— В Москве публика ходит богатая, а здесь бывшая.
Судя по тому, что наблюдаю я, здесь на Козлова ходят одни преуспевшие технари. А технари бывшими не бывают.
Хотя это, конечно, не те бывшие.
***
(тэг romantic) В полусвете на сцене сияют нервно сжатые ножки барных стульев, такие безукоризненно параллельные, как генеральские лампасы. И как-то это всё по-вокзальному несчастно. Гладенький городской джаз такой городской. (закрыть тэг romantic)
Впрочем, Козлов бодрячком.
***
— ...Молодые девочки берутся писать о джазе, не отличая рока от фанка. И мне это надоело. И я написал пьесу. И назвал её «Профанка»!
Дальше — злая такая, негодующая пьеса.
Судя по тому, что наблюдаю я, здесь на Козлова ходят одни преуспевшие технари. А технари бывшими не бывают.
Хотя это, конечно, не те бывшие.
***
(тэг romantic) В полусвете на сцене сияют нервно сжатые ножки барных стульев, такие безукоризненно параллельные, как генеральские лампасы. И как-то это всё по-вокзальному несчастно. Гладенький городской джаз такой городской. (закрыть тэг romantic)
Впрочем, Козлов бодрячком.
***
— ...Молодые девочки берутся писать о джазе, не отличая рока от фанка. И мне это надоело. И я написал пьесу. И назвал её «Профанка»!
Дальше — злая такая, негодующая пьеса.
вторник, 16 марта 2010
now can we please resume saving the world?
В моих отношениях с людьми есть место и проницательно-ехидному «а я всё виииижу», и огорчённо-беспомощному «блять ну что, что, что-а не так?»
Что лишний раз подтверждает тот факт, что я очень, очень гармоничный человек.
Что лишний раз подтверждает тот факт, что я очень, очень гармоничный человек.
суббота, 13 марта 2010
now can we please resume saving the world?
Мир — стеклянный шар; если потрясти — внутри метель из пластмассовых стружек окутывает дом на краю земли.
Мир — чёрный шар; если потрясти — из центра всплывёт китайское предсказание: «да», «попробуй в другой раз», «прекрати трясти, нас всех здесь укачивает».
Мир — миф, шар на спине черепахи; черепаха весьма озадачена.
Мир — чёрный шар; если потрясти — из центра всплывёт китайское предсказание: «да», «попробуй в другой раз», «прекрати трясти, нас всех здесь укачивает».
Мир — миф, шар на спине черепахи; черепаха весьма озадачена.
среда, 10 марта 2010
now can we please resume saving the world?
И вот теперь, когда я наконец перестала себя бесить — ну, чуть-чуть перестала, слегонца так — ощущение такое, что бешу всех окружающих. Что удручает куда более, эх .(
now can we please resume saving the world?
— Вы мне голову Иоанна Крестителя, я вам — голову Альфреда Гарсиа.
— Ха! Нашли простачка.
— Хорошо, даю в нагрузку голову профессора Доуэля.
— Нет, ну так дела не делаются. Я вам роскошный артефакт предлагаю, а вы мне какие-то жалкие культурные сгустки.
— Ладно! От сердца отрываю! Голова Марии Стюарт. А? А? Каково?
— Вы бы ещё мне голову Чеширского Кота подсунули.
— Всё! Даю все черепа и сверху ухо. Это моё последнее слово.
— Чьё ухо?
— Лора! Эталонное! В ламинате! Сапожник без сапог, брадобрей с бородой!
— Какой вы трудный. Ладно, меняемся.
— Ну ура. Вы к нам, если ещё чего эпохального найдёте, — загляните.
— К вам — это к кому?
— Это к нам в музей. Если что, спросить голову Леонарда Нимоя.
— Ха! Нашли простачка.
— Хорошо, даю в нагрузку голову профессора Доуэля.
— Нет, ну так дела не делаются. Я вам роскошный артефакт предлагаю, а вы мне какие-то жалкие культурные сгустки.
— Ладно! От сердца отрываю! Голова Марии Стюарт. А? А? Каково?
— Вы бы ещё мне голову Чеширского Кота подсунули.
— Всё! Даю все черепа и сверху ухо. Это моё последнее слово.
— Чьё ухо?
— Лора! Эталонное! В ламинате! Сапожник без сапог, брадобрей с бородой!
— Какой вы трудный. Ладно, меняемся.
— Ну ура. Вы к нам, если ещё чего эпохального найдёте, — загляните.
— К вам — это к кому?
— Это к нам в музей. Если что, спросить голову Леонарда Нимоя.
пятница, 05 марта 2010
now can we please resume saving the world?
Тут вот Маузер спрашивал про занимательные твиттеры, да, твиттер коллайдера, твиттер биг-бенга.
Ага. Хабрахабр: твиттер Николая II.
Завести твиттер нищего негритянского ребёнка, в котором каждый день будет появляться запись: «Голодал».
Твиттер холодильника: «Открылась дверь, зажёгся свет», «Весь погас, дверь закрылась», «Разморозился», «Ммм, клубника».
Твиттер лифта: «Первый этаж», «Седьмой этаж», «Застрял».
Твиттер ворон Тауэра: «Ка-а-а-арррр!», «Каааааар!»
Твиттер снега: «Выпал», «Растаял», «Засыпал твою машину, неудачник! Ахахаха!»
Твиттер ветра: «Дул».
Твиттер звезды: «Тысячу лет как погасла», «Тысячу лет плюс один день как погасла».
Твиттер бозона Хиггса: «Сегодня опять гонялись за мной по кругу. Так и не нашли».
Твиттер твиттера: «Сегодня в меня опять писали люди».
Тут была длинная логическая цепочка, которую мне тягостно воспроизводить, но привела она к одному вопросу: почему «не болит ли голова у дятла?» — это безумие, а «отчего у селезней оранжевые ноги» — пока ещё нет?
Ага. Хабрахабр: твиттер Николая II.
Завести твиттер нищего негритянского ребёнка, в котором каждый день будет появляться запись: «Голодал».
Твиттер холодильника: «Открылась дверь, зажёгся свет», «Весь погас, дверь закрылась», «Разморозился», «Ммм, клубника».
Твиттер лифта: «Первый этаж», «Седьмой этаж», «Застрял».
Твиттер ворон Тауэра: «Ка-а-а-арррр!», «Каааааар!»
Твиттер снега: «Выпал», «Растаял», «Засыпал твою машину, неудачник! Ахахаха!»
Твиттер ветра: «Дул».
Твиттер звезды: «Тысячу лет как погасла», «Тысячу лет плюс один день как погасла».
Твиттер бозона Хиггса: «Сегодня опять гонялись за мной по кругу. Так и не нашли».
Твиттер твиттера: «Сегодня в меня опять писали люди».
Тут была длинная логическая цепочка, которую мне тягостно воспроизводить, но привела она к одному вопросу: почему «не болит ли голова у дятла?» — это безумие, а «отчего у селезней оранжевые ноги» — пока ещё нет?
четверг, 04 марта 2010
now can we please resume saving the world?
— Надя, — говорит, — такая красивая, когда думает.
Право, не знаю, как к этому относиться.
Вот почему-то как относиться к «Надя, вы пиздец» — так это я знаю, да-а-а.
Право, не знаю, как к этому относиться.
Вот почему-то как относиться к «Надя, вы пиздец» — так это я знаю, да-а-а.
среда, 03 марта 2010
now can we please resume saving the world?
— А вот партер или партер?
— Ну не знаю. Это как придешь в ресторан, а там — блюда. Такой жаргон профессиональный.
***
Гаишник в мегафон, тоскливо:
— Ну обратите на нас внимание, ну пожалуйста!
***
Сосед мучается, нарезая торт. Радостно делит сначала пополам, мрачнеет, делит на четыре части.
— Так, нас здесь раз, два, три, — уходит считать людей в соседней комнате; через минуту возвращается: — Я сбился со счёта. Раз, два, три...
Задумчиво смотрит в торт:
— Ладно, я придумаю систему, как нарезать, а потом подгоню количество людей под количество кусочков! — и радостно потрясает ножом.
— Ну не знаю. Это как придешь в ресторан, а там — блюда. Такой жаргон профессиональный.
***
Гаишник в мегафон, тоскливо:
— Ну обратите на нас внимание, ну пожалуйста!
***
Сосед мучается, нарезая торт. Радостно делит сначала пополам, мрачнеет, делит на четыре части.
— Так, нас здесь раз, два, три, — уходит считать людей в соседней комнате; через минуту возвращается: — Я сбился со счёта. Раз, два, три...
Задумчиво смотрит в торт:
— Ладно, я придумаю систему, как нарезать, а потом подгоню количество людей под количество кусочков! — и радостно потрясает ножом.
суббота, 27 февраля 2010
now can we please resume saving the world?
Как-то для меня всегда Герберт Уэллс был по-викториански зануден. Изобретателен, но зануден. Такой сумрачный бастард Жюля Верна и мисс Марпл. А тут, понимаете ли, у него «Краткая всемирная история». Да ещё на обложке — невменяемый ледокол, кряхтящий в подмёрзшем Саргассовом море. Как тут можно мимо пройти.
И вот неожиданно оказывается, что у Уэллса-то чувство юмора. Внезапно. И вообще он весь такой чёткий и ясный, как шрифт Cambria:
О проповедях проорков:
С гордостью за Китай рассказывает о том, как принял император христианских миссионеров:
С ещё большей гордостью пишет про Фридриха II, с ехидством — про его борьбу с папами. Практически «Занимательная история Сатирикона»:
И так далее, и тому подобное; описывает среди прочих две колонии Британии как «два отстойника для преступников», русский народ именует «великим и трагическим», но «русский крестьянин столь же далёк от коммунистических идей, как кит от полётов» (кукусики, Дуглас Адамс). И ещё, и ещё. И всё это в двадцатому году плюс чуть последующих редакций до года сорок пятого.
Ну и о грустном. Например, пассаж:
Спираль истории такая спираль.
И вот неожиданно оказывается, что у Уэллса-то чувство юмора. Внезапно. И вообще он весь такой чёткий и ясный, как шрифт Cambria:
Неизбежным следствием разделения людей на оседлые и кочевые стали грабёж и обмен.
Торговля, знай своё место.Зная человеческую природу, можно не сомневаться в том, что там, где могли, первые мореходы грабили, а торговали только тогда, когда к этому вынуждали обстоятельства.
Мидийцы в Центральной Азии, как это сказано в одной из ассирийских хроник, становились «угрожающими».
Так и вижу склонившегося над хрониками Уэллса: становятся угрожающими! ах, ну что за милашки эти семитские племена!О проповедях проорков:
Богатые «съедают лица бедняков» и пожирают хлеб их детей!
И снова склонившийся Уэллс: съедают лица бедняков! ах, ах, какие затейники!С гордостью за Китай рассказывает о том, как принял император христианских миссионеров:
Рассмотрев Священное Писание, он признал эту странную религию приемлемой и разрешил основать церковь и монастырь.
С ещё большей гордостью пишет про Фридриха II, с ехидством — про его борьбу с папами. Практически «Занимательная история Сатирикона»:
Упрочив за собой императорскую корону, Фридрих остался в Сицилии, которую предпочитал в качестве своей резиденции вместо Германии, и совершенно не думал об исполнении данных Иннокентию III обещаний, тем более что тот в 1216 году умер. Уже Григорий IX <...> отлучил его от церкви и опубликовал письмо к Фридриху, в котором перечислял все его несомненные грехи, ереси и неправедный образ жизни, на что император ответил дьявольски изощрённым посланием, в котором были изложены причины конфликта между папством и светскими властями, и разослал его всем государям. В 1239 году Григорий вторично отлучил Фридриха от церкви и снова начал борьбу публичных поношений.
Средневековые схоластики возвратились к дотошному исследованию таких проблем, как смысл и значение слов, — необходимой предпосылке для ясного мышления.
«Спасибо, Юм» я уже кричала, теперь: «Спасибо, Уэллс!»Максимилиан начал свою карьеру, владея австрийской Штирией, частью Эльзаса и некоторыми другими землями. Он женился на Нидерландах и Бургундии — имя наследницы не имеет особенного значения. После смерти первой жены Максимилиан пытался жениться на Британии, безуспешно. Позже <...> женился на Миланском герцогстве.
После войны стальные пути спаяли огромную территорию Соединённых Штатов в единое целое, создав величайшее и нерасторжимое интеллектуальное и материальное общество на земле, которое уступит своё первенство разве что тогда, когда народы Китая научатся читать.
И так далее, и тому подобное; описывает среди прочих две колонии Британии как «два отстойника для преступников», русский народ именует «великим и трагическим», но «русский крестьянин столь же далёк от коммунистических идей, как кит от полётов» (кукусики, Дуглас Адамс). И ещё, и ещё. И всё это в двадцатому году плюс чуть последующих редакций до года сорок пятого.
Ну и о грустном. Например, пассаж:
...Тщеславия и показного блеска было много, но чести, достоинства и надёжного счастья мало. Неудачников презирали, а преуспевшие, не чувствуя уверенности в завтрашнем дне, жаждали лишь сиюминутных наслаждений.
Это Римская Империя. Это две тысячи лет назад. А если сказать то же самое пролетарскими словами, получим две тысячи лет сейчас.Спираль истории такая спираль.
пятница, 26 февраля 2010
now can we please resume saving the world?
Туман за окнами мерно жрёт асфальт и свет фонарей; насытившись, утробно урчит. Так и хочется дать ему имя, чтобы не маялся неприкаянно.
четверг, 25 февраля 2010
now can we please resume saving the world?
Возможно, слова «I've a bad feeling about this» — это тэг для крутых сай-фай-ми-ми-ми фильмов.
Если этот тэг был и в стартреке, то увёртку «возможно» — вычёркиваем.
Если этот тэг был и в стартреке, то увёртку «возможно» — вычёркиваем.
суббота, 20 февраля 2010
now can we please resume saving the world?
— Я придумал древнего царя, — говорит Сосед. — Царь Емунедалъя.
Ожидайте, Аккадское царство с вами свяжется, полагаю.
***
Сосед долго и витиевато гнобит меня, умолкает наконец.
— Всё сказал? — спрашиваю.
— Сиропчик! — радостно добавляет. — Теперь всё.
***
В такси на бардачке наклейка:
***
Латентный музыкант выявляется по вопросу: «А Си-шарп — это у нас Си-диез, да?»
Ожидайте, Аккадское царство с вами свяжется, полагаю.
***
Сосед долго и витиевато гнобит меня, умолкает наконец.
— Всё сказал? — спрашиваю.
— Сиропчик! — радостно добавляет. — Теперь всё.
***
В такси на бардачке наклейка:
1. По салону не бегать.
2. Водителя руками не трогать.
3. При пожаре звонить 01.
Видимо, были случаи. 2. Водителя руками не трогать.
3. При пожаре звонить 01.
***
Латентный музыкант выявляется по вопросу: «А Си-шарп — это у нас Си-диез, да?»
среда, 17 февраля 2010
now can we please resume saving the world?
now can we please resume saving the world?
Не так страшен чёрт, как его фотография на паспорт.
now can we please resume saving the world?
Красная Королева думала так:
— В конце концов, не терпеть ожидания — это по-королевски. Ожидание провинциально, от него стыло тянет нищетой и отчаянием. Ждать, пока ненавистные белые розы увянут, сгниют и обратятся в прах, прежде чем на их месте увалень садовник посадит милые алые? Нет, нет уж. Эпический размах абсурда, безумие, принесённое северным ветром — но! перекрасить! не ждать, не унижать себя потаканием естественному ходу событий. Это правильно. Это по-королевски. А что унизительней ожидания смерти? Куда там розам. День за днём, ночь за ночью, пока сырой туман вязнет в замковых бойницах, пока безмозглые слуги храпят в бессовестном счастливом забытьи, — ждать, ждать, ждать. Нет, никогда больше. Смерть в моей власти. Она не может не быть в моей власти. Не корона, а топор палача — истинное величие правящего дома. Кричать надрывно, безжалостно, невпопад «Отрубить ему голову! Отрубить! С плеч долой!» — вот что значит властвовать. Вот что такое быть королевой. Я взяла смерть в свои руки. Я королева. Красная королева, нет, красное — нехорошо, кровь красная, лучше яд, яд был лучше, яд был правильней, тише, спокойней, величественней. Крови не надо, не надо... Яд белены, мы всё сделали правильно, ни к чему ждать смерти, всё правильно, всё по-королевски, теперь наконец-то всё хорошо. Я королева. Я всё сделала правильно.
— Я всё сделала правильно! — выкрикнула королева.
— Что, что такое? Что-то не так? — в тревоге спросил король.
— Нет-нет, всё хорошо, мой милый Клавдий, — ответила Гертруда. — Теперь уже всё хорошо.
— В конце концов, не терпеть ожидания — это по-королевски. Ожидание провинциально, от него стыло тянет нищетой и отчаянием. Ждать, пока ненавистные белые розы увянут, сгниют и обратятся в прах, прежде чем на их месте увалень садовник посадит милые алые? Нет, нет уж. Эпический размах абсурда, безумие, принесённое северным ветром — но! перекрасить! не ждать, не унижать себя потаканием естественному ходу событий. Это правильно. Это по-королевски. А что унизительней ожидания смерти? Куда там розам. День за днём, ночь за ночью, пока сырой туман вязнет в замковых бойницах, пока безмозглые слуги храпят в бессовестном счастливом забытьи, — ждать, ждать, ждать. Нет, никогда больше. Смерть в моей власти. Она не может не быть в моей власти. Не корона, а топор палача — истинное величие правящего дома. Кричать надрывно, безжалостно, невпопад «Отрубить ему голову! Отрубить! С плеч долой!» — вот что значит властвовать. Вот что такое быть королевой. Я взяла смерть в свои руки. Я королева. Красная королева, нет, красное — нехорошо, кровь красная, лучше яд, яд был лучше, яд был правильней, тише, спокойней, величественней. Крови не надо, не надо... Яд белены, мы всё сделали правильно, ни к чему ждать смерти, всё правильно, всё по-королевски, теперь наконец-то всё хорошо. Я королева. Я всё сделала правильно.
— Я всё сделала правильно! — выкрикнула королева.
— Что, что такое? Что-то не так? — в тревоге спросил король.
— Нет-нет, всё хорошо, мой милый Клавдий, — ответила Гертруда. — Теперь уже всё хорошо.
вторник, 16 февраля 2010
now can we please resume saving the world?
В этом плавном течении мысли я скоро начну захлёбываться. Очень тяжело привольно плыть, если повторять при этом на разные лады «меня всё бесит». Тихое, тлеющее бешенство человека, который не может получить того, чего он хочет. Нет, не из искры возгорится пламя. Просто — всё-о бесит.
Поэтому последнюю неделю я мысленно не то в Париже, не то в Жужуе, не то в неком белорусском городе на Жэ, где в окна проходящим поездам лезут гигантские плюшевые чудовища. Я в купе, и за окном проплывает огромный мерзкий розовый крокодил. Который, естественно, меня тоже бесит.
Бесят простые вещи, и бесят сложные. Простые бесят, потому что ими заведено умиляться, сложные — потому что ещё на закате Возрождения печальные гуманисты решили, что человек человеку, может, и был мерой всех вещей, но меры уже кончились, а Вселенная ещё нет, и как ей такой управлять разумно, спрашивается, что управлять, хотя бы уживаться; и ещё в античности ошалевшие от варваров греки решили, что действительность слишком усложнилась и надо драпать; так вот, это уже тысячу лет назад решили, а нам всё мало, мало, маловато будет, и когда уже вроде и не мало, а не стучи больше копытцем, золотая антилопа, то мы подумали, что самое время стать идиотами, раз уж разум придавило грудой глиняных черепков.
И какие же мы всё-таки решительные по всем виткам истории. Истории ли, истерии — не так важно.
Бесит, бесит. Бесит неровный шум человечества, пропитавший насквозь стены, снег, небо им закопчено давно, всё в фиолетовой жиже. Выключить, погасить, перестать; осторожно послушать, как в безжалостной тишине отважно идут вперёд часы.
Ну и. Больше всего, разумеется, бесит собственное бешенство.
Поэтому последнюю неделю я мысленно не то в Париже, не то в Жужуе, не то в неком белорусском городе на Жэ, где в окна проходящим поездам лезут гигантские плюшевые чудовища. Я в купе, и за окном проплывает огромный мерзкий розовый крокодил. Который, естественно, меня тоже бесит.
Бесят простые вещи, и бесят сложные. Простые бесят, потому что ими заведено умиляться, сложные — потому что ещё на закате Возрождения печальные гуманисты решили, что человек человеку, может, и был мерой всех вещей, но меры уже кончились, а Вселенная ещё нет, и как ей такой управлять разумно, спрашивается, что управлять, хотя бы уживаться; и ещё в античности ошалевшие от варваров греки решили, что действительность слишком усложнилась и надо драпать; так вот, это уже тысячу лет назад решили, а нам всё мало, мало, маловато будет, и когда уже вроде и не мало, а не стучи больше копытцем, золотая антилопа, то мы подумали, что самое время стать идиотами, раз уж разум придавило грудой глиняных черепков.
И какие же мы всё-таки решительные по всем виткам истории. Истории ли, истерии — не так важно.
Бесит, бесит. Бесит неровный шум человечества, пропитавший насквозь стены, снег, небо им закопчено давно, всё в фиолетовой жиже. Выключить, погасить, перестать; осторожно послушать, как в безжалостной тишине отважно идут вперёд часы.
Ну и. Больше всего, разумеется, бесит собственное бешенство.