now can we please resume saving the world?
Всё, что делается в чёрной водолазке, остаётся в чёрной водолазке — перфоманс.
Всё, что делается в вечерних платьях и костюмах, — эстетство.
И в эту пятницу будем мы, видать, красные и потные эстеты.
То есть, неспешное планирование начиналось как обычно: — а давайте пить пластмассу и вычислять параметры, от которых зависит скорость вылупления чужого? — а давайте. Потом что-то случилось. Что случилось, я сейчас понять не очень могу. Возможно, кто-нибудь, пуская пузыри в фонтане, печально прохрипел: «лучше бы я был далеко отсюда и в смокинге» — и попытался вылезти из воды, цепляясь отчаянно за чугунную ляжку мощной купальской женщины. А она брыкалась, отбивалась венком цельного литья, кричала: «Вы за кого меня принимаете, я вам в надгробье гожусь!»... Кхм, да.
Хотя скорее всего кто-то не вовремя воскурил недосигару — на полулысой полянке, где-то между голубями и гопниками, и чудный табачный запах так не вязался с муравьями в складках одежды, так норовил затеряться в листьях и белках, что решили яростно: не переводить продукт! и не переводить дым от продукта! запах-то, запах, прекрасный тёплый запах не растрачивать! А, значит, закупориться, задраить двери в бункере и сидеть с табаком там. Эстетствовать, понимаете ли.
Ну, а толку с одной сигарой эстетствовать.
Сигара без смокинга — пепел на ветер.
Смокингов, правда, у нас негусто. И фраков тоже. Но вот просто костюмы можно и найти. Вечерние платья, опять же. Блёстки, котелок, галстук-бабочка, дивный в серых разводах пиджак. Ништяк.
***
Платья платьями, но тридцатиградусную жару никто не отменял.
Впрочем, платья тоже никто отменять не собирается.
Следовательно, возникает вопрос охлаждения.
Первое, что приходит на ум (ну да, такой вот ум, лёгких путей не ищет), — пропеллер скандинавской конструкции. Все мы знаем эту конструкцию, она ещё на варенье работает и говорит голосом Ливанова. На спину, значит, конструкцию прилепить на жвачку и радоваться жизни. Тем более что вот у кошки на платье как раз вырез под это дело есть. Круглый вырез. Ну, загляденье.
Второе. Слегка уточнить понятие костюма. Ну, например, положить, что если сверху пиджак, манжеты и манишка, а снизу — кроксы и шорты в пальмочки, то это тоже вполне себе костюм.
Третье. Залезть в холодильник. Безыскусно.
И всё бы ничего, да только у кошки холодильник неделю как в статусе мёртвого имперского штурмовика: такой же белый, лоснящийся и не очень работает. Точнее, вообще не работает. Настолько не работает, что в приглашении (на гербовой бумаге с вензелями; ну ладно, ладно, на скромных полотнищах гугл-тока) указано: гости приходят со своим льдом. Натурально. Сумочка-конверт в блёстках, в сумочке термос, в термосе — льдинки в виде space invaders.
Поэтому в качестве альтернативы холодильнику пристально рассматривается ванна холодной воды. Мы, значит, такие красивые, в платьях-костюмах, в ванной стоим по колено в холодной воде. С колготками на голове в трамвай играем, ага.
***
С холодом и платьями разобрались, это ладно ещё. А вот еда. Кушанья! Яства! Пытались протолкнуть идею, что нужен человек (в чёрной водолазке, отож), который бы изящно лавировал между нашими могучими торсами и ненавязчиво разносил канапе (а также консоме, канотье и контрабас). И дефлопе! дефлопе с крутоном и семечками кациуса! И всё это водкой запивать. И канапе, и дефлопе, и чёрную водолазку под конец.
А потом всю ночь путать профитроли и пассатижи, корнишон и пармезан.
Но как-то потерялась чёрная водолазка в разноцветной перспективе коктейлей.
Вот, надо бы ещё про выверенность коктейлей не забыть. Нельзя же всё время разбавлять коньяк колой и пускать туда потом через соломинку пузыри, в самом деле.
***
И вот мы такие прекрасные, в платьях-костюмах, с дефлопе и коктейлем «Бетон». Придём. И будем играть в скраббл. А потом разложим аккуратненько по полу вишенки, апельсинки, ломтики арбузиков и белые аскорбинки и вуаля! — пакманннн! Ахахахаха, ха, ха, ох.
Всё, что делается в вечерних платьях и костюмах, — эстетство.
И в эту пятницу будем мы, видать, красные и потные эстеты.
То есть, неспешное планирование начиналось как обычно: — а давайте пить пластмассу и вычислять параметры, от которых зависит скорость вылупления чужого? — а давайте. Потом что-то случилось. Что случилось, я сейчас понять не очень могу. Возможно, кто-нибудь, пуская пузыри в фонтане, печально прохрипел: «лучше бы я был далеко отсюда и в смокинге» — и попытался вылезти из воды, цепляясь отчаянно за чугунную ляжку мощной купальской женщины. А она брыкалась, отбивалась венком цельного литья, кричала: «Вы за кого меня принимаете, я вам в надгробье гожусь!»... Кхм, да.
Хотя скорее всего кто-то не вовремя воскурил недосигару — на полулысой полянке, где-то между голубями и гопниками, и чудный табачный запах так не вязался с муравьями в складках одежды, так норовил затеряться в листьях и белках, что решили яростно: не переводить продукт! и не переводить дым от продукта! запах-то, запах, прекрасный тёплый запах не растрачивать! А, значит, закупориться, задраить двери в бункере и сидеть с табаком там. Эстетствовать, понимаете ли.
Ну, а толку с одной сигарой эстетствовать.
Сигара без смокинга — пепел на ветер.
Смокингов, правда, у нас негусто. И фраков тоже. Но вот просто костюмы можно и найти. Вечерние платья, опять же. Блёстки, котелок, галстук-бабочка, дивный в серых разводах пиджак. Ништяк.
***
Платья платьями, но тридцатиградусную жару никто не отменял.
Впрочем, платья тоже никто отменять не собирается.
Следовательно, возникает вопрос охлаждения.
Первое, что приходит на ум (ну да, такой вот ум, лёгких путей не ищет), — пропеллер скандинавской конструкции. Все мы знаем эту конструкцию, она ещё на варенье работает и говорит голосом Ливанова. На спину, значит, конструкцию прилепить на жвачку и радоваться жизни. Тем более что вот у кошки на платье как раз вырез под это дело есть. Круглый вырез. Ну, загляденье.
Второе. Слегка уточнить понятие костюма. Ну, например, положить, что если сверху пиджак, манжеты и манишка, а снизу — кроксы и шорты в пальмочки, то это тоже вполне себе костюм.
Третье. Залезть в холодильник. Безыскусно.
И всё бы ничего, да только у кошки холодильник неделю как в статусе мёртвого имперского штурмовика: такой же белый, лоснящийся и не очень работает. Точнее, вообще не работает. Настолько не работает, что в приглашении (на гербовой бумаге с вензелями; ну ладно, ладно, на скромных полотнищах гугл-тока) указано: гости приходят со своим льдом. Натурально. Сумочка-конверт в блёстках, в сумочке термос, в термосе — льдинки в виде space invaders.
Поэтому в качестве альтернативы холодильнику пристально рассматривается ванна холодной воды. Мы, значит, такие красивые, в платьях-костюмах, в ванной стоим по колено в холодной воде. С колготками на голове в трамвай играем, ага.
***
С холодом и платьями разобрались, это ладно ещё. А вот еда. Кушанья! Яства! Пытались протолкнуть идею, что нужен человек (в чёрной водолазке, отож), который бы изящно лавировал между нашими могучими торсами и ненавязчиво разносил канапе (а также консоме, канотье и контрабас). И дефлопе! дефлопе с крутоном и семечками кациуса! И всё это водкой запивать. И канапе, и дефлопе, и чёрную водолазку под конец.
А потом всю ночь путать профитроли и пассатижи, корнишон и пармезан.
Но как-то потерялась чёрная водолазка в разноцветной перспективе коктейлей.
Вот, надо бы ещё про выверенность коктейлей не забыть. Нельзя же всё время разбавлять коньяк колой и пускать туда потом через соломинку пузыри, в самом деле.
***
И вот мы такие прекрасные, в платьях-костюмах, с дефлопе и коктейлем «Бетон». Придём. И будем играть в скраббл. А потом разложим аккуратненько по полу вишенки, апельсинки, ломтики арбузиков и белые аскорбинки и вуаля! — пакманннн! Ахахахаха, ха, ха, ох.
:
