Помните это, да:



— на стене висит, как положено; а снизу подпись: «Осторожно, внезапные стены».

Теперь на том же месте висит то же самое, но в прямоугольнике двери написано: «Свобода от знаний!» Сам прямоугольник тоскливой штриховкой превращён в кирпичную стену.

Динамика налицо.

---

— А кому мы будем экзамен сдавать? Вам или преподавателю Бэ?
— Комисcии будете сдавать, — мрачно смотрит в список группы.

---

Это очень человеческий, очень злой и конкретный (паца-а-анский) пост желаний. Прошу любить и жаловать.

Хочу работать.
Хочу дать по уху нескольких чувакам (но это желание неосуществимое, потому скоро пройдёт).
Хочу атрибут цивилизованного человека — шкаф. Шка-а-а-аф, аааааграх.
Плавать невозможно хочу, в хлорке бултыхаться.
На выезд хочу, но это ладно, это всего делов — двум неделям пройти.
Хочу работать (ещё раз, потому что очень хочу).

На сегодня всё, спасибо за.

---

Хочу глоток коньяка и сделать что-нибудь очень глупое.
Вместо этого пойду-ка ударю себя два раза по уху и спать.

---

Смешной Париашек (Биг Пэ, мвахаха) рассказывал, как, пока он спал, суперпёс целовал ему ноги.
Сегодня вот попугай целовал мне колени.
Возможно, это приметы осени; а возможно, признаки апокалипсиса, особенно если прислушаться к Зайцу, который говорит, что разрешили «вкусное кофе».

— Они перечислили на мой счёт пятьсот долларов. Но это не мои деньги! А утром у подъезда я наступила на жвачку!
— И?
— Куда катится этот мир?!
Friends, 1x03 - TOW The Thumb.

---

Friends, 3x17 - TOW The Ski Trip:
— What does the sign says?
— «Beam me up, Jesus».

Нет, я конечно понимаю, что у них это там может быть устойчивое словосочетание, но хоть убейте, кричу «Стартррррек, старрртрек! Не Иисус, а Скотти!» и сучу ножками.

---

Здравствуйте, чуваки. Чуваки! Если бы вы знали, как тяжело после восьми коктейлей связать хоть одно трезвое преджложение. Ну а хуле тут. Приве-е-е-ет!

---

А вот ещё вопрос.
Нужен подарок чуваку. Нужен клёвый подарок чуваку, потому что деньрожденье у него был два месяца назад. Голову-то я пеплом посыпала, но пепел — не подарок. А нужен подарок, клёвый подарок. Вот скажите, что бы вы подарили чуваку, который лепит с детьми оригами, у изголовья держит двухметровый берёзовый посох, ни на один вопрос в своей жизни прямо не ответил, кроме «хочешь пива?»; пошёл за курткой — купил котелок, копил на принтер — купил велосипед; кота назвал Котом; а шутит так хитро и неожиданно, что только диву даёшься (помимо того, что икаешь от смеха. Мне вот его последняя шутка чуть в n-сот долларов не обошлась, поскольку хохотала так, что чуть не уронила ноутбук с колен); так вот, что бы подарили?

---

Кстати о.
Это чтобы увеличивать мировую энтропию.
Да, я состою на сорок процентов из титана, я деструктивна.

---

Мне вот как-то всегда жанр радиопьесы казался очень милым. Джентльменским таким. Небось потому, что на слово «радиопьеса» у меня всплывал стабильный баннер: викторианское нечто, все такие чопорные преклонили колени перед радиоприёмником, а из него — цокот копыт, стук каблуков, ветер завывает и прочие страсти на разные голоса.

Ну или не так, или чёрная книжка «Тёмная башня. Радиопьесы мира». Да, которая Чайлд Роланд к Тёмной Башне пошёл, только по ролям. Или Лема «Лунная Ночь». Ох жаль, жаль, не услышать этого, как положено, приходится читать; впрочем, буквы тоже ничего. Вернее, о-го-го себе ничего!

И вот давеча рыскала в интернете, искала, что там с германовской экранизацией труднобытьбогом творится. Ничего путного не нашла, зато навикипедила такую штуку: радиоспектакль «Трудно быть богом» (и «Хоббит», если чо) на Эхе Москвы. Читает там основной текст зачем-то Сорокина, и читает как-то неловко, боязливо, что ли, что всё никак не могу из головы выкинуть тот случай, когда вместо «святая простота» одноклассница прочитала «святая простата». Но мужские голоса вроде ничо так, внушают доверие.

Правда, смогла один только первый блок в двадцать минут послушать. Потому что болезненная развиртуализация таких книжек, болезненная. Накатывает из глубины что-то такое хорошее, доброе, что в суровый потный мир пускать негоже — зашибут, задавят и не заметят. Ладно, думаю, что-то я совсем разомлела, очеловечилась, пойду попугаю по сусалам надаю. Подрались, полегчало.
Как-то так.

---

Я вот тут демонстрирую из себя девочку, если чо.
В зелёном царствии под названием Лошица, которое было бы совсем Царицыным, если бы не было Лошицей. Как-то так.

В общем, ехать в Лошицу через весь город. И, надо сказать, люди, обыкновенно безразличные, становятся удивительно внимательными и любопытными, если, например, ехать в котелке. Да, чуваки, я денди, я с зонтиком, в котелке, в образе и в трамвае, не смотрите на меня как на уссурийского тигра. Впрочем, я понимаю общественность. Потому что наши перебежки по трамваям выглядели так:
Платьишко, внутри платьишка я, вцепилась в зонтик-трость, маюсь с котелком, то надену, то сниму, то прищемлю чем-нибудь. Рядом кошка психоделической расцветки, в одной руке виноград, в другой — четыре пластинки виниловые. На внешней пластинке написано «Камерная музыка», на внутренней — про Кристофа-Виллибальда Глюка пишет рецензию человек-город Кенигсберг. Стоим, разговариваем про гипсовый завод.

Ладно, приехали в Лошицу. Ушли в яблоки, топаем, топаем, а кругом красота, романтика, яблочки-травушка. Тракторы опять же. Рабочие бригады через каждые пятнадцать метров. Нет, я понимаю, плитку непременно нужно в яблоневом саду выкладывать, какой же сад без монастырской плитки. Но всё-таки. Мы, может, тут пьяные коньяк будем пить.

Хорошо. Я пью, лицо корчу, стесняюсь, кошка объективом жужжит. Пришёл мужичок, посмотрел, встал поодаль яблоки обивать. Думаю, дядечка, у тебя весь сад в распоряжении, шёл бы ты от моего бревна. Нет, ничего, стоит, яблоки рассматривает. Думаю, ладно, что мне, я уже коньяк из пробочки выпила, полезу-ка на дерево. Правда, не получилось — в дереве было дупло, в дупле — оса, в осе — смерть кощеева, осу я постеснялась беспокоить. Тем более, было в ней что-то от белки.

Потопали мы дальше, развалины искать. Вместе с развалинами в комплекте шли два мужичка и водочка. Хихикают, как гимназистки, спрашивают, мол, мы вам не мешаем, девчонки. Нет, думаю, то, что вы здесь водку жрёте, пока я пытаюсь достойно залезть на кирпичики, мне нисколько не мешает. Снова вдаль потопали, мимо цивилизации, мимо толп человеческих, нашли какое-то сено, пали в него. Красота, идиллия, комары построились свиньёй и наступают в боевом порядке, сено шуршит, колется, солнце в траве запуталось, поодаль в развалинах вопят дети, глухо стучат поезда, солнце садится, я не попадаю в фокус, да, да, меня не берёт техника, потому что я мираж и дрожу в солнечных лучах, и из реального во мне только котелок, да и тот дал погонять грязный хиппи. Уф. Разморило.

— Видите, кошка, трактор, а в нём небось в кабине голая женщина. Ну не настоящая, а наклеена.
— Ка-ак?! — возмущается кошка.
— Настоящая-настоящая, я пошутила, — ретируюсь поспешно и гордо несу дальше свою чушь, про фонари что-то, про разное. Посередине прогона останавливаюсь, говорю:
— Смотрите, кошка, какой пенёк, — и дальше без передышки про фонари. Кошка смеётся, а я не понимаю, чего смеётся, и думаю, может, в пеньке тоже наклеена голая женщина. Яблочные сады, они такие, библейские по умолчанию, далеко ли от той Евы.

Такие дела.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Па-а-анимает ли пило-о-от что ведё-о-о-от
Вертолёт вертолё-о-от вертолё-о-о-от.

Извините, вырвалось.
Хорошая песня на самом деле.

---

Нет, я всё понимаю.
Точнее, я ничего не понимаю, но это то же самое.
Ну вот заче-е-ем, зачем это опять выросло, ка-а-ак. Вроде же сама, от этими руками засунула в самую антресоль, за ёлочные игрушки и шутовские черепа, тряпками завалила и сверху попрыгала, чтобы утрамбовать. Погрозила пальцем, сказала «сиди тихо», дверцу закрыла и уковыляла восвояси. Так вроде и издохло без фотосинтеза и атмосфэры. Нет, ты понимаешь, смотрю — оживилось, заколосилось, дверцу наловчилась открывать, на свет ползёт, машет дружелюбно: «Приве-е-ет, дружище, я снова ту-у-ут. Скуча-а-али?» Конечно. Рыдали прямо.
И нет, это я не про радиоактивный фикус.

Откуда что берётся. Это, знаете, «а поедемте-ка на пароходе покатаемся, жопками плотву погоняем». И вот ощущение такое, что я — плотва. Ладно, ладно, я свой фикус загоню шиканьем и топаньем обратно в антресоль, положим. Так он же скрестись будет. И урчать.

Хорошо, хорошо, не так уж это и страшно-грустно, и тяжело не так; выругался, пироженку скушал, коньяку иноземного бахнул — и гуляй снова, списывая шебуршание фикуса на погрешности слуховых нервов. Пироженку-то я скушаю и коньяку тоже, но вот ругаться, не могу ругаться, заразы да черти одни вьются, а чтобы по матери весь гнев слить — так нет. Так у нас стопорит.

Лежу в темноте, слушаю, как вдалеке топает и фырчит, как блудливый ёжик, фикус.

---

«В провинции Хунань в центральном Китае ещё несколько лет назад соискатели на государственную должность должны были иметь симметричную грудь», — даокедао.
Смущает.

---

— ...А на эту башню я лазила. Во-он на те брусья. Развалины, поднимаешься на второй этаж, а там пола нет, только перекрытия. Балки. Шатаются. Но я-таки выползла на эти брусья.
— И что вы с них увидели?
— Таксопарк.

---

Пора завязывать со старыми французскими фильмами. А то разбирает необоснованная нежность с добротой пополам. Даже попугая не могу обложить как следует, когда он в восемь утра начинает скрипеть. А в девять — урчать.
Видела железного зубра в тридцать метров, летучую мышь, котопса и разное. Людей там, да. Да. Спальник источает «Оболонь», пришлось сегодня уже спать под клетчатым пледом. Под холодным клетчатым пледом, верь после этого молве.

---

Нашла в кармане пальто клавишу Shift.
Подозрительно это всё.

---

неабсолютная пустота.

Некоторые книги не будут написаны никогда. И, пожалуй, слава богу.

«Мастер и "Маргарита"». Пособие по алкоголизму для рабочего класса. На титульном листе подзаголовок с вензелями: «Пьём красиво».

«Или Ада?» Брошюра в помощь религиозной семье; выбираем устрашающее имя для девочки.

«Телеграмма о настоящем человеке». Листовка в одну строку: «Не дополз».

«Триумфальная парка». Эпохальный роман о том, как Децима преуспевает.

«Баг в "Муравейнике"». Мила Йовович просыпается в Ракун-Сити, смотрит в зеркало, а там — Максим Каммерер.

«Понедельник начинается в воскресенье». Хроника заседаний Совнаркома за восемнадцатый год.

«Унесённые гетры». Остросюжетный детектив о краже в отделе чулочно-носочной продукции.

«Пятая колонка». Инструкция по установке домашнего кинотеатра, глава про сабвуфер обведена красным маркером.

«Страх и Ужас в Лас-Вегасе». Древнегреческая трагедия о том, как сыновья Марса кутят.

«20 тысяч лет под водой». Альтернативный месопотамский эпос. Гильгамеш воспользовался-таки цветком бессмертия, но на обратном пути застрял в глубинной трещине. Там и сидит.

---

мимоход третий.

— Не стоит овчинка выделки, — понял Ясон, когда из земли полезли воины.